В некоторых домах сохранились мраморные лестницы и витражи. Поднимаясь на верхние этажи, считаешь ступени, или звонки на дверных косяках, кое-где уцелели почтовые ящики - Бог знает как. Орфография старая: если - "для писемъ" - в конце твердый знак. читать дальше Но никто не получает ни открыток, ни писемъ, не выписывает газетъ. Коридор на десять квартир. Четыре кухни. Один клозет.
На две семьи - одна газовая плита. Обстановочка еще та.
А вдова лейтенанта ставит примус на табурет. Как бы то ни было - чайник кипит и обед согрет.
В каждом шкафу скелет, в каждой душе - секрет.
В каждом году по пять праздников - первое января, восьмое марта, первое мая, ни свет ни заря под окном играет оркестр, великий октябрь в ноябре, день конституции. Дети галдят во дворе.
На приколе стоит черный "Опель" - память великой войны. Парни вполне спортивны. Девчата весьма стройны.
Вот это жизнь! Никого не жалей и себя не жалей. Работай лишних пять лет - вот и к пенсии десять рублей. Сходи на бульвар, погляди на гавань, много ли кораблей?
У всех на трубах - красная, у одного - желтая полоса. По фасаду старого дома распласталась лоза. След истребителя делит надвое ясные небеса. Борис Херсонский
Одиноких бабочек искать под лопухами Капиллярное тревожное крыло Я игрун, я бабочек бросаю В неба дно. Шоколадница с вьетнамскими усами На крыле несет кофейное зерно Это облако над нею зависает – Молоко. С типовым сверяясь диафильмом, Пятясь и кружа, за мной бочком Время ходит, как лепидоптерофил С сачком. ещё три +++
усатый храм и руки на груди сложил заупокойную тянул и ворожил свистел над небом куполами тел был кто-то рядом. верил. я хотел.
в метро мужик обняв баян пролаял лес сибирь тайга и сделал реверанс на срубленной ноге. он плакал. я стоял. я дом. я сад. я где.
+++
Сначала ты говоришь это слово, будто разжимая руку, показываешь божью коровку: смотри – ползет по пальцу, шевелится, летит. В другой раз это слово будет сказано между другими словами, так между черных пиджаков в шкафу ты видишь странный желтый костюм, и тебе его дарят. Все последующие разы ты говоришь это во время: скачек, еды, хотьбы, участия, сомнения, молчания, ссоры, желания, насыщения; отстраненно, качественно, с придыханием; за кофе, в примерочной, на ночь, на эскалаторе, в кино: в это время девушка на экране перебирает худыми черно-белыми руками новогодние шары.
Потом ты думаешь это слово не относительно к одному, Но даже к маленьким взрослым, выпивающим пятую бутылку портвейна у памятника Грибоедову. Ты поднимаешь палец и закрываешь глаза, чувствуя себя посадочным местом для божьей коровки, отпущенной там, когда, то, было, в первый, да.
+++
Кто собирает битые бутылки рядом с клумбой? Хохочет над играющим на солнце Конфетным фантиком? Ей тридцать лет в ее холщовой сумке Простые мелочи безумства: Пакет с красивой девушкой, она – Лежит на пляже в розовых очках И курит Мальборо, в другой руке Искрит на солнце пенистый бокал вина. Какие-то сопливые конфетки с налипшими кусочками стекла, И черный камень на железной нитке, Бумажка: Это даун, отведите его на улицу Петра, дом 9, корпус 5, квартира 30. В ее глазах такая пустота, такая в счастье редко, но бывает, Она с ней за руку бежит по склону. Я так хочу с бумажечкой такой по краю
Татьяна Барботина Родилась в городе Хотьково. Живет в Москве. Студентка Литературного Института им. Горького.
Иногда бывает посмотришь на человека - и что-то внутри обрывается, и дышать нечем, и какое-то будто химическое счастье. А потом такое вдруг возникает ни с чего. Вот если вызывать такое самому, научиться, то я, пожалуй, достигну просветления. И куда-нибудь уйду. оборвать сердцеДмитрий Воденников Вера Полозкова
Вчера собрались на концерт в Ложке, сборную солянку из Спелых листьев клена, Километров и Травня, в итоге пришло столько человек, что мы даже не спустились в концертный подвал, а пили вкусный глинтвейн, играли в манчкина, здоровались со всеми, и нам было совсем хорошо. В ложке всё так же прекрасно, вместо бутерброда там что-то, занимающее тарелку с мою голову, в лаваше, ещё и с картошкой фри в подарок, мясом внутри, в ложке добрый Лёша угостил меня коньяком, а как он читает Пушкина! В ложке мы договорились, что "в подсобке расширим сознание и выйдем в зал, там привяжем Роланда чулками к батарее и он будет нам неделю лепить из пластилина", ещё подсадили трех человек на манчкин и одного научили играть. Город занесло снегом, и ветер выключили, погода максимально приближена к московской, наверное чтобы было легче собраться. На сладкое хочется поделиться "пирожками", чудесными маленькими стихами. у меня своеобразное чувство юмора самоучитель онанизма олег купил и прочитал вначале нужно вымыть руки в душе олега пустота
известный некрофил евгений открыл тайком с оксаной гроб воскликнул боже как живая и с отвращением закрыл
сказал олег оксана знаешь я кактус выбросил бы но к кому небритому прижмешься пока в отъезде буду я
денис идет домой с рыбалки ведро ичобли наловив улов показывает гордо ичобля говорит жена
лошадка линча снег почуя сказала лору не вернуть вигвам покрасила свой красным а бархат вовсе в синий цвет
олег возьми меня с собою в прекрасный и духовный мир в котором ты живешь когда я прошу духовку починить
когда идем с тобою вместе все звезды гаснут и цветы на клумбах вянут и машины сбивают намертво людей
так много сделано минетов что переполнены склады друзья не будем новых делать пока не рассосутся те
по улицам московским едет всегоуборочный комбайн и там где он проехал сразу не остаётся ничего
сходила лошадью оксана затем олег сходил слоном потом пришел гросмейстер крамник просил фигуры не глотать
отважный данко вынул сердце и гордо людям показал они в ответ товарищ донор перчатки зря ты не надел
олег ходил по всей квартире на кухню в душ и в коридор но николай поймал олега и приучил ходить в лоток
Интересно, есть ли в Ростове непафостное, но интересное заведение, где нормальный кофе, вменяемый алкоголь, и при этом не играет тыц-тыц-тыц или шансон и попса( вживую, ужасным голосом, нет слуха, и за это ещё и платить надо, как оказалось потом). Может это и снобизм, но это всё равно печаль. Новый Хаус очарователен, Сибелиус будто читает по руке и исполняет желания, Войны света как-то проассоциировались с древнегреческой групповухой, завтра мы идем на концерт в Ложку и утром, судя по всему, я чуть-чуть опоздаю на рассвет. Дни - как цитаты из фильмов, "мама, он умирает, он будет с нами жить", перекошенное лицо Ба, которая увидела нас с пакетами, парадокс, что в войнах света выживают слабейшие, какие-то куски воспоминаний, которые заставляют жмуриться, улыбаться и вспоминать, полностью выпадая из этого мира на какое-то время. Я сплю. На моем плече спят. Я сплю почти на диванчике Киномакса. Читаю Марианну Гейде и плачу над грибами и мальчиком, любишь кататься, люби и тошнить, "рекомендуется для достигших совершенства", и вот: читать дальшеБракованные русалки, уже слегка снулые, выставлены для продажи в дощатых ящиках. У них узкие горбатые спины и торчащие лопатки. Личики приплюснутые, носы вздёрнуты, широко посаженые глаза подёрнуты белой плёнкой. Подходит покупатель, щупает русалок за толстенькие хвосты с чешуёй задом наперёд, выбирает одну. Продавец: «вы для еды берёте?». Покупатель (застенчиво): «Нет, для детишек. Пусть учатся любить природу». Продавец сердито бормочет себе под нос: «Природу… развели тут, блять, природу» и заворачивает русалку в промасленную бумагу. Покупатель осторожно, как младенца, прижимает свёрток с русалкой к груди и, тихонько напевая: «заю моё заю», уходит. Оставшиеся русалки с тоской поводят глазами ему во след. Продавец хмурит брови и скрюченными нечистыми пальцами делает русалкам козу, приговаривая: «Вот, вишь, природа… уродились на нашу голову… как вот вас, таких, понимать прикажете?», смачно сплёвывает и насвистывает песню про шаланды, полные кефали, безбожно фальшивя. Хорошо.
Дни остры как крошечки-шарики васаби, маленькие, но прошибают до слез, то я перед сном обсуждаю детские игрушки, то злобно слоняюсь из угла в угол и ною про себя что дальше так - невозможно. Так - действительно невозможно, на завтра всё изменится. Всё большей и большей любовью проникаюсь к фильмам про большие семьи, что Крысятник, что Смерть на похоронах, что Семейка Тененбаум - хороши, в меру невротичны и смешны ровно до грани и там, где красиво и хорошо. Герои Фрая - живые люди, о них совершенно не говорят как о литературных персонажах, "в помнишь Шурф сказал", "а помнишь Меламори была в черно-белом платье", у Во прекрасные рассказы без знаков препинания, туманы-туманы-туманы, больше всего хочу в кино на сеанса два, так, подряд, в потом гулять. И, разумеется, поспать до этого. И на море. Фильмы запоминаются цитатами. "Водочки выпей. О, уже не стоит." "Выпей отраву, тварь. (выпей отвар из трав)" "825 год, ссылка, декабристы. - Зачем же вы на царя-то пошли, а? - Да мы потом и сами поняли, что зря на "Царя" пошли. Надо было на "Аватар" идти."
А еще наш сосед Гога из 102-й, Гога-йога-бум, как дразнятся злые дети. В год уронен был, бубумкнулся головой, и теперь он – Йога, хоть больше похож на йети. читать дальше Абсолютно счастливый, как на работу с утра, принимая парад подъезда в любую погоду, он стоит в самом центре света, земли, двора и глядит на дверь, привинченный взглядом к коду.
Генерал кнопок, полный крыза, дебил – если код заклинит – всем отворяет двери, потому что с года-урона всех полюбил, улыбается всем вот так и, как дурик, верит.
И свободен в свои за сорок гонять с детьми, и не терпит только, в спину когда камнями, и рычит, аки дрель, тогда и стучит дверьми: бум – и тут же хохочет, как сумасшедший, – с нами.
Бум – и мать Наталья тянет Йогу одна, моет, поит в праздник, выводит в сорочке белой и, жалея чадо, жалеет его как жена, а куда ж деваться ночью – ясное дело.
А когда из окна обварили его кипятком, стало видно во все концы света – в любые дали, в ожидании скорой весь дом сбежался, весь дом, битый час, кружа, жужжа и держа Наталью.
И когда, Господь, Ты опять соберешь всех нас, а потом разберешь по винтику, мигу, слогу, нам зачтется, может, юродивый этот час, этот час избитый, пока мы любили Гогу. *** Новое переживание - ночью с мужчиной собирать детскую кроватку это похлеще любого пазла, лего и логической игрушки (несмотря ни на что, дети - это страшно, страшно)
Мальчик из Владивостока про Аватар: вот кусочек из«Ава!» - лаяли под окном собаки. «Тар!» - кричали угольные вороны, планируя за окном. «Ава… тар!», - распорядитель гонок на оленьих упряжках резко выдохнул и нажал спусковой крючок сигнального пистолета. «Аватар» твою направо через колено!», - ругался владелец Toyota Mark II с замерзшими тормозами. «Аватар», вперед!» - озаглавил ежегодное программное обращение президент Российской Федерации Дмитрий Медведев. Коммунисты Питера пишут про Аватар: тык кусочек из"Эта звездно-полосатая мразь подняла руку на творческое наследие покойных Стругацкого, Ефремова, Булычева, режиссера Павла Арсенова, пользуясь тем, что ушедшие из жизни авторы не могут написать заявление в прокуратуру. Но это заявление напишем мы! Почему Поланский, который соблазнил пионерку, заслуженно арестован, а этот гангстер Кэмерон спокойно ходит по земле и гребет лопатой доллары, заработанные путем хищения Пандоры из советских книг? Скорее всего, агенты Кэмерона заранее тайно скупили романы советских фантастов и вырывали из них целые страницы, целые эпизоды для услаждения Обамы и его клики!" Линор Горалик публикует очередную порцию снов москвичей о Москве, тут. кусочек изСон Л., 29 лет: У меня в квартире какие-то люди пьют чай. Мне говорят: «Это гастарбайтеры». Я иду к ним на кухню, а они все в пенсне, говорят по-французски и пьют из самовара жидкий мармелад. Сон К., 12 лет: Я стою на улице возле красного дома, только это не дом, а конюшня, очень красивая. И из нее выезжает тройка, запряженная папой. Папа выглядит очень довольным и говорит мне, что он единственный в Москве работает не за деньги, а за совесть. Марта Кетро, хорошо, про брачные игры, тут вот кусочек изОдна славная женщина рассказала мне, как распался её первый брак. Прожили пять лет, и всё бы ничего, но её страшно раздражало, что муж, умывшись, кладёт в мыльницу мокрое мыло, с него натекает вода, которую он сразу не сливает. Ну, вы понимаете суть проблемы…. Жена ему каждый раз говорит, а он не слышит. Так, слово за слово, они и развелись. Она потом снова вышла замуж, но года через три пошла на рынок и увидела там мыльницу с дырочками на дне. «И сделалось мне, - говорит, - так стыдно, что я ему позвонила и попросила прощения». Потом они стали друзьями, но всякий раз, когда начинали спорить, он произносил одно только слово – «мыльница», и она успокаивалась. - Да, - сказала я, - а ведь существует ещё жидкое мыло…. Но вы не переживайте. Очевидно же, что это был повод, существовало раздражение, которое надо куда-то девать, не одно, так другое нашлось бы. - Конечно, - ответила она. – Но всё равно стыдно.
В новый год - с новой идиотией) Вы отмечаетесь у меня в комментариях, а я называю минимум три вещи, за которые вас люблю. В свою очередь, вы выкладываете подобный пост у себя. %)
А наш город - туманный альбион, гугландские топи, выглядываешь в окно - а там только оранжевые огоньки, туман собирается в капли и шелестит, и так - всю ночь, до самого утра.
Когда ты приезжаешь - я расцветаю. Я расцвела тремя синяками и одной маленькой гематомкой в виде растущей луны. Волосы становятся мягче, кожа становится мягче, я становлюсь мягче - плачу под фильмы, терплю детей и скрип зубов об вилку. Этого всего так много, тебя всегда мало. Вчера были в доме с камином, лестницей, ка которой можно сидеть, жарили мармелад - нанизывали на вилку и совали в огонь, он наращивал карамельную корочку и плавился внутри, становясь жидко-тягучим, мальчики играли на расстроенном пианино, пели джаз, меня трогали три чужих руки, когда я закрывала глаза под музыку, на ночь, перед сном опять слушали седьмую, оказалось что в двойной коробочке с пластинками две одинаковых, третья и четвертая часть, первой и второй нет и не было, засыпая, играли в ассоциации, часто закольцовывались, эльфы, эльфы, эльфы. С утра проспали третий поход на Аватара, был такой туман, что принимали солнце за луну, искали специи на рынке, а купили рисовые блинчики и кондитерский ароматизатор рома, вывеска "Мойка" стойко ассоциируется только с Питером. В лифте на рекламе потомственной ведуньи с перечислением всего, чего она может, подписано ручкой "чиню стиральные машины", и номер телефона. Ищу ламинатор. Ложка открывается одиннадцатого)
Это. Я знаю, — сказала Анечка, — это когда гражданин ложится на женщину. — А ведь и правда, — восхитилась Нюра, — такая маленькая, а уже всё понимает. — Правда, — сказала Анечка, — это такая газета. Правда бывает разная: ленинградская, комсомольская, Правда Востока — Дер Эмес. После этого, — сказала Анечка, — гражданин не должен поворачиваться спиной к женщине и читать газету. Сначала он должен ласково потрепать её по плечу и только после этого осторожно пройти в уборную и уже там начитаться. — Ну знаешь, — возмутилась Нюра, — это всё враки, если не хуже. — Враки, — сказала Анечка, — это враньё, т.е. ложь. Ложь бывает всегда одна. Она лежит в средиземной луже и смотрит, как всплывают со дна последние пузыри утопленников. — Это не лужа, — обиделась Нюра, — а ложе. — Это больше похоже на ложу, — сказала Анечка, — небольшого и немалого театра. Она разлеглась будто в кресле, опёрлась на барьер и смотрит, как разлагаются утопленники. Ещё тёпленькие. Они разлагаются века́ми, получается нефть, А под ве́ками у неё плавают радужные круги. Другим для этого приходится разлагаться на элементы. А её окружают враги народа, опутывают глистовидною лентой, требуют газетку. — Ну и что? — вспыхнула Нюра и спустила воду. — Тебя послушаешь и жить не захочешь, — сказала Нюра и хлопнула дверью.
Хуже отсутствия дома тишины и возможности курить только наличие дома родственных сборищ по разных праздникам, они всерьез обсуждают звезд русской эстрады, переключают телевизор с властелина колец(в кои-то веки!) на музыкальные каналы, режут салаты и столько едят, столько, только наличие папа(с днем рождения, папа) помогает держать себя в руках и дышать, считать до десяти и дышать ещё раз. Вчера был поэтический вечер, мы передавали из рук в руки огромную ракушку, как передают микрофон, читалось много своих стихов, чудесная Лена из Питера читала с выражением, периодически будто пилила тупой бритвой по шее, ей хлопал Роланд, Андрей был как всегда, Кира и Рома читали свое, Света - Логвинову(на какую, кстати, гласную нужно делать ударение в фамилии?), я - всё подряд, шторой оградились от внешнего мира, на окне синим светились снежинки, мерзли и почти дышали паром, пока не включили киберкамин, и варили кофе в кастрюле, ночевала я опять не там, где живу, в старой маленькой своей комнате, где всё мерится пятками, локтями и коленями, до все дотянутся, всё пахнет знакомо, а простыни уже давно чужие.
дни короткие-короткие только недавно встали(всю ночь играли в манчкин, ели жареную картошку палочками, а мисо-суп - ложкой) а уже через десять минут ехать на вечер поэзии уже вечер
Тень Страх, мягкий, как детсткий позвоночник, становился совершенно нестерпимым к ночи. Ходить не могла – все время бегала, убегала от чего-то, чего не было. Теперь – есть. Но страх стал твердым, несгибаемым, как позвоночник, гордым. Больше не бегаю – как с лучшим другом, хожу под ручку с собственным трупом.
готовлюсь к поэтическому вечеру, нашу любимую Ложку закрыли и он будет сегодня
"Пустой день" , Татьяна Толстая Это утро не похоже ни на что, оно и не утро вовсе, а короткий обрывок первого дня: проба, бесплатный образец, авантитул. Нечего делать. Некуда идти. Бессмысленно начинать что-то новое, ведь еще не убрано старое: посуда, скатерти, обертки от подарков, хвоя, осыпавшаяся на паркет. Ложишься на рассвете, встаешь на закате, попусту болтаешься по дому, смотришь в окно. Солнце первого января что в Москве, что в Питере садится в четыре часа дня, так что достается на нашу долю разве что клочок серого света, иссеченный мелкими, незрелыми снежинками, или красная, болезненная заря, ничего не предвещающая, кроме быстро наваливающейся тьмы. читать дальшеСтранные чувства. Вот только что мы суетились, торопливо разливали шампанское, усердно старались успеть чокнуться, пока длится имперский, медленный бой курантов, пытались уловить и осознать момент таинственного перехода, когда старое время словно бы рассыпается в прах, а нового времени еще нет. Радовались, как и все всегда радуются в эту минуту, волновались, как будто боялись не справиться, не суметь проскочить в невидимые двери. Но, как и всегда, справились, проскочили. И вот теперь, открыв сонные глаза на вечерней заре, мы входим в это странное состояние – ни восторга, ни огорчения, ни спешки, ни сожаления, ни бодрости, ни усталости, ни похмелья. Этот день – лишний, как бывает лишним подарок: получить его приятно, а что с ним делать – неизвестно. Этот день – короткий, короче всех остальных в году. В этот день не готовят - всего полно, да и едят только один раз, и то все вчерашнее и без разбору: ассорти салатов, изменивших вкус, подсохшие пироги, которые позабыли накрыть салфеткой, фаршированные яйца, если остались. То ли это завтрак – но с водкой и селедкой; то ли обед, но без супа. Этот день тихий: отсмеялись вчера, отвеселились, обессилели. Хорошо в этот день быть за городом, на даче, в деревне. Хорошо надеть старую одежду с рваными рукавами, лысую шубу, которую стыдно людям показать, валенки. Хорошо выйти и тупо постоять, бессмысленно глядя на небо, а если повезет – на звезды. Хорошо чувствовать себя – собой: ничьим, непонятным самому себе, уютным и домашним, шестилетним, вечным. Хорошо любить и не ждать подвоха. Хорошо прислониться: к столбу крыльца или к человеку. Этот день не запомнится, настолько он пуст. Что делали? – ничего. Куда ходили? – никуда. О чем говорили? Да вроде бы ни о чем. Запомнится только пустота и краткость, и приглушенный свет, и драгоценное безделье, и милая вялость, и сладкая зевота, и спутанные мысли, и глубокий ранний сон. Как бы мы жили, если бы этого дня не было! Как справились бы с жизнью, с ее оглушительным и жестоким ревом, с этим валом смысла, понять который мы все равно не успеваем, с валом дней, наматывающим и наматывающим июли, и сентябри, и ноябри! Лишний, пустой, чудный день, короткая палочка среди трех с половиной сотен длинных, незаметно подсунутый нам, расчетливым, нам, ищущим смысла, объяснений, оправданий. День без числа, вне людского счета, день просто так, - Благодать.
Спала в обнимку с моррой, проснулась и напоили мартини с вином, поехала смотреть Титаник в семейное гнездо, а там и вино, и чай, и яблочный пирог и битлы играют на пластинках, и хороший новый год как начинался, так и продолжается. А нюхательный табак! А наполеоновские планы!) И чтобы съесть мандарин нужно выпить коньяк, и никак иначе.