ее пост в фейсбуке:
"Не смогла удержаться, купила в Нью-Йорке вонючего сыру, любимого. Круглый, с розовой корочкой, в лубяном лукошке. По консистенции и цвету - словно зачерпнули из таза в отделении гнойной хирургии военно-полевого госпиталя в 1915 году. По запаху тоже. Очень хороший сыр.
А лететь мне надо было в Москву через Хорватию с остановкой там на пять дней. Стала я сыр изолировать от окружающего пространства.
Сначала завернула его в фольгу. Потом запихнула обернутый фольгой сыр в пластиковый, почти герметически закрывающийся пакет. Пакет замотала в полиэтиленовый мешок одного типа. Потом положила сверток в полиэтиленовый пакет другого типа. Запах все еще напоминал о мусоропроводе и вызывал неуместный аппетит. Подумала и завернула весь снежный ком еще в один полиэтилен, тройной обвертки. Содрогаясь, уложила это в чемодан.
читать дальше
Свой чемодан на транспортной ленте в аэропорту Загреба узнала бы и с закрытыми глазами: от него тихо несло бомжом. Хотя пилот клялся, что за бортом минус 56 градусов, но сыру было нипочем. Я немного встревожилась: теперь надо было ехать три часа на машине. И правда, сыр в багажнике немного, я бы сказала, расцвел.
Немного неловко было перед портье, который донес мой чемодан до номера. Он, боюсь, решил, что я привезла мешок застарелого нестираного белья мотоманевренной группы пограничных войск. Мало ли, русские.
Номер мне достался чудесный, не номер, а апартамент: гостиная, а из нее три двери: в ванную, в спальню и в кухню, а в кухне - холодильник, значит, можно труп за окно не вывешивать. Положила сыр в холодильник.
Ночью встала - пойти закрыть дверь на кухню, в которой стоял холодильник, в котором лежал сыр. Сначала-то мне показалось, спросонья, что прорвало фановую трубу в ванной, но ванная была справа, а кухня слева. С помощью двух полотенец заложила щель под кухонной дверью.
На следующую ночь выключила тепло и распахнула окна. Немножко боялась, что все-таки вызовут полицию, но мой корпус стоял на отшибе.
Перед отъездом осторожно вошла в кухню. Достала сыр, завернула дополнительно в холщовую сумку, которую всегда выдают на книжных фестивалях, и которой никто никогда не пользуется, а потом еще в один пакет. Итого на сыре было семь оберток, а если считать слои, то все двенадцать. Но запах переменился. За пять дней в сыре что-то надломилось и умерло.
Последним броском довезла его до Москвы. Держу на балконе. Сегодня пила кофе и ела его ложками. Божественно! Божественно!"