Ты, душа моя, в Питере, а у меня тут сезон дождей, льёт, как из ведра почти, мысли ползут из всех щелей, взбираются мне на плечи, думают мне станет чуточку легче от того что ты не здесь, от того что не умираю от твоей улыбки, от того что у меня пять новых книг и четыре открытки, в 20-46 жду твоего голоса, а пока я лиса с фиолетовым плавником, питаюсь любовью, взрываюсь гранатовым родником, боюсь родиться во сне и не прикоснуться к тебе, хочу закрыть глаза и водить о-та-ка-ё, вот сердце - оно твоё, солёное от слёз и предночных грёз.
Такие дела, хочу быть с тобой, в чём мать родила, грудью искать колкость щёк и пить электрический сок с твоих губ и молоко твоей любви, ты только позови, отзовусь глубиной труб, где-то между рёбер спящих, стонущих, зудящих, знаешь, я сейчас в полную силу живу благодаря тебе, спасибо, что ты настоящий.
А тут барабанные палочки оставляют след, вокруг психодел и ультрафиолет, сходить в метро бы к городу в утробы, но я уже не в том городе, и не в том падеже и роде, а вообще так странно - кому-то сниться, сном цветным или ч/б, кому-то ветром или птицей, тебя - во сне прижать к себе и оторвать кусок на память, долго мять в руках и вконец помять.
А пока тебя нет из меня сыплются стихи и волосы, полосы на ногтях образуются и годовые кольца, и просто - на пальцах, правда когда беру пяльцы или гитару - снимаю, с ними неудобно и неловко, а ещё научилась ловить людей золотой верёвкой - она прядётся из улыбок и песен, в которых вложили душу, чтобы пойматься нужно просто меня посмотреть и послушать.