девушка, больная воображением
Полезла перечитывать "Она надевает чулки, и наступает осень" (потому что как-то совсем не успела сделать это осенью, а сейчас вернулись из жары - а тут в подарок уже самая настоящая зима) и наткнулась на публикацию в Новом Мире 1994 года, зачиталась - как же невероятно вкусно читать Бродского, а!
Вот ссылка, и дальше то самое стихотворение: magazines.russ.ru/novyi_mi/1994/5/brodsk.html
Она надевает чулки, и наступает осень;
сплошной капроновый дождь вокруг.
И чем больше асфальт вне себя от оспин,
тем юбка длинней и острей каблук.
Теперь только двум колоннам белеть в исподнем
неловко. И голый портик зарос. С любой
точки зрения, меньше одним Господним
Летом, особенно — в нем с тобой.
Теперь если слышится шорох, то — звук ухода
войск безразлично откуда, знамен трепло.
И лучше окликнуть по имени время года,
если нельзя удержать тепло.
Но, видно, суставы от клавиш, что ждут бемоля,
себя отличить не в силах, треща в хряще.
И в форточку с шумом врывается воздух с моря —
оттуда, где нет ничего вообще.
17 сентября 1993.
Вот ссылка, и дальше то самое стихотворение: magazines.russ.ru/novyi_mi/1994/5/brodsk.html
Она надевает чулки, и наступает осень;
сплошной капроновый дождь вокруг.
И чем больше асфальт вне себя от оспин,
тем юбка длинней и острей каблук.
Теперь только двум колоннам белеть в исподнем
неловко. И голый портик зарос. С любой
точки зрения, меньше одним Господним
Летом, особенно — в нем с тобой.
Теперь если слышится шорох, то — звук ухода
войск безразлично откуда, знамен трепло.
И лучше окликнуть по имени время года,
если нельзя удержать тепло.
Но, видно, суставы от клавиш, что ждут бемоля,
себя отличить не в силах, треща в хряще.
И в форточку с шумом врывается воздух с моря —
оттуда, где нет ничего вообще.
17 сентября 1993.
